Темный угол в безымянном трактире, одном из тех, которыми пестрел Новиград, стал ее новой клеткой, а она добровольно уселась на жердочку. Зачем Цираночка пришла сюда? В надежде избавиться от преследования чужой известности. Она трепетно желала оказаться на свету, ощутить кожей солнце внимания публики, услышать овации, принадлежащие только ей. Хотелось спеть, как же ужасно хотелось спеть. За время своего вынужденного молчания она успела написать сотни песен, которыми мечтала поделиться с благодарным слушателем. Однако, стоило ей робко попытаться, в своей комнате, в одиночестве, как она понимала, насколько пусты эти затеи. Он изменился, заставив душу страдать.
Ее мир заволокло хрусталем льда. Непроглядный туман упал на город вечного праздника. Он плодил чудовищ, воскрешая их из воспоминаний, каждое из них пожирало свою частичку этого мира, несло хаос и разруху на улицы места, в котором уже не было жизни. Цираночка наблюдала за этим, будто бы со стороны, думая, какую плату ей бы пришлось отдать ведьмакам за избавление от напасти. У нее не было бы стольких звонких монет, а долговые расписки они не принимали. Дома, в котором она могла бы найти то, чего не ожидает, тоже не было. Если же считать кабаре Лютика своим домом, то единственным предназначением для ведьмаков могла бы стать полногрудая красавица, с которой он всенепременно куролесил в минуты отсутствия Прис. Девушка же, осознавая свою некоторую ущербность старалась все чаще уходить, давая приятелю возможность быть с теми, кто был лучше нее. Суровая правда не ранила, лишь заставляла неприкаянно бродить по городу. Как-то Цираночка даже вышла за городские ворота и заночевала недалеко от них на голой земле. Простуда не казалась столь страшным врагом, после потери чистоты в голосе. На утро бард собиралась уйти, освободить маэстро от себя, дать возможность жить нормальной жизнью, дышать полной грудью, но ноги и желание увидеть его в последний раз, перед долгим расставанием, сами вернули ее обратно. Расставание же так и не последовало. Хотелось избавить мужчину от пут, но она была так слаба, что не могла развязать даже самый простой узелок и откладывала это дело в самый дальний ящик своих планов.
Сидя за столом, скрываясь в тени, прижимаясь к стене, как к близкому другу, она крутила чашку с горьким элем. Медовуха не приносила больше бурлящей радости, не делала мир звонче, веселее, счастливее. В связи с этим, смысла тратиться на нее Цираночка не видела и обходилась самым дешевым напитком. Вливала его в себя не чувствуя вкуса и опьянения. Иногда переходила на перцовую водку, чтобы безжалостные чудовища в душе отступили перед натиском сна без сновидений. Привычный сон приносил с собой пережитый кошмар. Она просыпалась от собственного крика хватаясь руками за горло, забыть ту боль так и не получилось. Эта была еще одна причина избегать именитого менестреля. Мешать ему спать было бы преступлением, а трубадурша и так знатно испортила ему жизнь собой.
Из сомнамбулического состояния не вывело ни подрагивание пламени свечи на столе от открывшейся двери, ни мерный звук шагов, который приближался в ее сторону. Лишь когда в сознание проник запах леса и металла, крови и кожи, такой до безумия знакомый и родной, Цираночка подняла глаза и сжалась от страха. Нет, истории о ведьмаках рассказанные ей родителями давно перестали пугать, не было в них и толики правды. Но меньше всего, именно сейчас, она хотела столкнуться с ним. На протяжении долгих лет после их расставания Присцилла пыталась отыскать его, жаждала встречи. Попадая в беду, первым ее мыслей касался его образ, глядя в желтые глаза его коллег, она скучала по нему. Но сейчас сломленная и подавленная, она не хотела оказаться замеченной им.
Решила было спрятаться под столом, съехать по лавке вниз, на пол, исчезнуть с лица земли, раствориться в тени спасительного укрытия, но поймала на себе взгляд желтых глаз лучшего друга. Осознание, что она не успела сбежать в очередной раз ударило по Присцилле болезненной оплеухой. Еще один человек, которому она испортила жизнь. Зачем она навязалась тогда в Запрудье, зачем скиталась с ним, находя все новые неприятности, заставляя его тратить свои силы. Мысль о том, что утони она тогда на озере и мир бы стал только лучше, резанула когтями утопцев, оставляя новые рваные шрамы на месте, где когда-то была центральная площадь городка ее души. Влага появилась на ресницах, хотя Цираночка давно решила, что выплакала уже все слезы и не осталось больше и капли жидкости в сухих саднящих глазах. В любом случае, она не позволит влаге покинуть предела век, не позволит себе выглядеть еще более разбитой. Неожиданная встреча после долгих лет расставания не должна пролиться дождем от того, что ее душу выжимают когтистые лапы, желая высосать все соки.
Легкая улыбка и тяжелый вздох, как перед прыжком в прорубь. Тяжело, как же тяжело. Голова гудит, ноги ватные, а сердце еле отстукивает набатом. Короткий кивок. Она не хочет говорить, слух ведьмаков слишком тонкий, что бы можно было позволить себе такую роскошь. Он услышит подмену, осознает, насколько тлетворно, звучит ее голос теперь и разочаруется. Уйдет на этот раз навсегда, не оборачиваясь, сухо и быстро раствориться в темноте ночи, опустившийся на Новиград.